ГЕНИИ И ЗЛОДЕЙСТВА

Чтобы двигаться в будущее, Украине нужно признать и принять своё прошлое. Даже самое страшное.

 

Статья опубликована в "Совершенно секретно - Украина" №10 за 2017 г.

Все материалы раздела "Политическая история"

Все заметки про историю бизнеса

Дело Шварцбарда

90 лет назад, 18 октября 1927 года, в Парижском Дворце юстиции начался суд над часовщиком Самуилом Шварцбардом. 25 мая 1926 года в Париже на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина подсудимый пятью выстрелами из револьвера в упор убил бывшего главу правительства и Главного атамана вооруженных сил УНР Симона Петлюру после чего остался на месте преступления и без сопротивления сдался полиции.

Суд над Шварцбардом длился всего 8 дней, и это был весьма необычный суд. Поскольку сам факт преступления не нужно было ни доказывать, ни опровергать – и защита, и обвинение сосредоточились на обсуждении мотива Шварцбарда, который он сам объявил на месте преступления окружившей его толпе: «Я прикончил убийцу». Парижский часовщик обвинял Симона Петлюру в массовом убийстве евреев в годы гражданской войны в Украине.

Шварцбард родился в Измаиле, юношей увлекся анархистскими идеями и принимал активное участие в революционных событиях 1905-1907 гг. После подавления революции бежал из Российской империи и поселился в Париже. В годы первой мировой воевал в рядах Французского иностранного легиона. После российской Февральской революции Шварцбард вернулся на родину, в 1919-м вступил в Красную армию и год воевал в рядах бригады Котовского. Вскоре он узнал, что все члены его семьи – 15 человек – были убиты в ходе еврейских погромов 1918-1920 гг. В 1925-м, узнав из газет, что Петлюра живет в Париже, Шварцбард отправился туда, чтобы отомстить.

Из протокола процесса Шварцбарда.

Флори (председатель суда). Расскажите об обстоятельствах, которые привели Вас к убийству Петлюры.

Шварцбард. В 1925 г. в России, один русский рабочий, не еврей, только что вышедший из госпиталя, рассказал мне, что там вместе с ним находились несколько петлюровских офицеров на излечении. Цинично, с каким-то садизмом, они хвастали, что изнасиловали 5 еврейских женщин. Я до этого сам наблюдал столько зверств, что мне хотелось скорей их забыть, я заставлял самого себя забыть все, но внезапно рассказ рабочего заставил меня вспомнить, что эти зверства имели место, и что они еще не отомщены.

Флори. Но ведь Петлюра утверждал, что погромы провоцировали большевистские агитаторы, которые хотели этим дискредитировать независимую украинскую республику?

Шварцбард. Погромы происходили только там, где побывал со своими бандитами Петлюра. Конечно, официально они не сознавались, что устраивали погромы. Это произвело бы неблагоприятное впечатление на общественное мнение. Но Петлюра действовал, как Понтий Пилат. Он смотрел на погромы и... умывал руки. Он был высшей властью и поощрял погромы, разрешал их и смотрел сквозь пальцы.

Самуил Шварцбард в суде. Фото Institute of Jewish Research, New York.

С этого момента суд над Шварцбардом превратился, по сути, в суд над убитым Петлюрой. Причем юристы с обеих сторон даже не спорили по сути: их аргументы не пересекались и имели целью только произвести впечатление на присяжных. Защитники Главного атамана утверждали, что Петлюра не был антисемитом и не поддерживал погромы. Адвокат Шварцбарда и его свидетели настаивали на том, что Петлюра был верховным правителем в УНР и не предпринял никаких практических шагов для прекращения погромов. Обвинители Петлюры описывали кошмарные подробности погромов, учиненных гайдамаками, и приводили примеры бездеятельности Главного атамана в этих событиях. Защитники доказывали, что погромщиками были не только гайдамаки, но и все участвовавшие в гражданской войне стороны, и что Главный атаман УНР не вполне контролировал формально подчиненные ему отряды гайдамаков. И это все было правдой.

Историки, исследовавшие гражданскую войну в Украине, насчитали около 1500 случаев еврейских погромов за 1918-1920 гг. Около половины погромов были на совести петлюровцев, ответственность за остальные делят деникинцы, красноармейцы и «зеленые» - не подчинявшиеся никому банды. Писатель Константин Паустовский описал деникинский погром в Киеве в октябре 1919 года: «…Первый ночной погром на Большой Васильковской улице. Громилы оцепили один из больших домов, но не успели ворваться в него. В притаившемся тёмном доме, разрывая зловещую тишину ночи, пронзительно, в ужасе и отчаянии, закричала женщина. Ничем другим она не могла защитить своих детей, — только этим непрерывным, ни на мгновение не затихающим воплем страха и беспомощности. На одинокий крик женщины внезапно ответил таким же криком весь дом от первого до последнего этажа. Страшнее всего было то, что крик нёсся из тёмных и, казалось, безмолвных домов, что улицы были совершенно пустынны, мертвы и только редкие и тусклые фонари как бы освещали дорогу этому крику, чуть вздрагивая и мигая… Кричал Подол, Новое Строение, Бессарабка, кричал весь огромный город».

Жертвы гайдамацкого погрома в Проскурове (Хмельницкий)

Основной целью всех погромщиков был, конечно, грабеж, а не убийства. Солдаты гайдамаков, белых, красных и зеленых, не имея тылов или оторванные от тыла, снабжались плохо. Население захваченных территорий, переходивших из рук в руки, воспринималось всеми армиями как «кормовая база» и военный трофей. Экономическая подоплека объясняет, почему Красная армия отметилась сравнительно низкой интенсивностью погромов: большевики определили своей главной «кормовой базой» богатых, независимо от их этнического происхождения. Но еврейской бедноте было все равно, почему красные убивают и насилуют меньше других. Беднота приветствовала большевиков – и разжигала к себе ненависть со стороны сторонников остальных сторон войны.

Так евреи оказались самой незащищенной частью населения – и этнически, и религиозно, а теперь и политически чуждой, с уходящей во времена Богдана Хмельницкого традицией быть жертвой погромщиков. Екатерина Шульгина, жена известного киевского публициста тех лет, вспоминала дни оккупации Киева войсками Деникина: «Настроение войск было ярко антисемитским. Левые и евреи обрушивались и обвиняли генералов в потворстве погромам. А когда генералы издавали приказы и грозили наказанием за погром — начинался крик справа, и в войсках говорили о продаже генералов «жидам». А. М. Драгомирова [командующего армией] уже звали в Киеве «жидовским батькой» и спорили, за сколько миллионов он продался».

В ходе войны в Украине практически не осталось еврейской семьи, которая бы не подверглась насилию и грабежу. За два года войны погромщики убили, по разным оценкам, от 100 до 200 тысяч евреев. Еще около 200 тысяч были ранены и искалечены. Около 300 тысяч еврейских детей остались сиротами.

Из протокола процесса Шварцбарда. Заключительная речь Анри Торреса, адвоката подсудимого. 

…Речь идет вовсе не о том, чтобы сделать из Шварцбарда национального героя. Я не требую, чтобы возвеличили этого человека, которого неумолимая навязчивая идея толкнула на убийство палача его братьев. Шварцбард – не герой. Но если Шварцбард не национальный герой, то еще меньше можно назвать национальным героем Петлюру. Этот Петлюра войдет в историю с клеймом тех страшных преступлений, которые были совершены при его власти в Украине. За эти преступления Петлюра несомненно несет полную ответственность.

Шварцбард был на Украине, где он наблюдал ужасные сцены. В одном городе петлюровский атаман Козырь-Зырка устроил жуткий погром. Истерзанные жертвы погрома, раздетые женщины, оскорбленные старцы и трепещущие дети должны были по приказу бандитов кричать: «Слава атаману Козырю-Зырке». А потом их медленно убивали. Еврейские матери на Украине говорили своим детям: «Прощай, Петлюра идет!».

Мы знаем, что осудить Шварцбарда хотя бы на один день тюрьмы – это значит оправдать все погромы, все грабежи, всю кровь, пролитую погромщиками на Украине, все убийства. Сегодня здесь, в городе Великой Французской революции, судят не Шварцбарда, а судят погромы. Речь идет о престиже Франции и о миллионах человеческих жизней. Если вы хотите помешать каким-либо погромам в будущем, то Шварцбард должен быть оправдан. Осудить Шварцбарда – это значит оправдать погромы!

26 октября 1927 года после 20-минутного совещания присяжные вынесли вердикт в деле Шварцбарда: «невиновен». Убийца Симона Петлюры был освобожден в зале суда.

 

Ловушка отрицания

«Дело Шварцбарда» и сегодня остается поводом для горячей полемики в нашей стране, где Симон Петлюра - один из символов борьбы за независимость, где его именем названы улицы во многих городах, в том числе в столице. И дело даже не в том, что убийство Петлюры осталось безнаказанным, а в том, что, оправдав Шварцбарда, суд фактически поддержал его обвинение в адрес Петлюры. Людям, солидарным с борьбой Украины за независимость, удобнее придерживаться черно-белого взгляда на историю. Ее герои должны быть непременно в сияющих доспехах. А каждый, кто ставит под сомнение их непогрешимость, автоматически пополняет ряды идеологических врагов. Однако защитники «светлых образов» не замечают, что такая идеализация прошлого не идет на пользу ни Украине, ни украинцам.

К примеру, ни для кого не новость, что среди украинских националистов и сейчас достаточно, и в годы Второй мировой было много антисемитов. Что руководители ОУН во многом разделяли взгляды нацистов. Что 30 июня 1941 года во Львове в день провозглашения Акта восстановления Украинского государства начался еврейский погром, в котором приняли участие как милиция ОУН, так и обычные львовяне. За три дня погрома было убито 4 тысячи львовских евреев. Затем по Западной Украине, оставленной советскими войсками, прокатилась волна еврейских погромов – частично спровоцированная немцами, частично – инициированная местными жителями. В этих погромах за один месяц погибли 24 000 человек. Затем в 1943-м случилось то, что украинские историки и политики называют «Волынской трагедией», а польские и российские – «резней». Тогда УПА убила по разным оценкам от 18 до 35 тысяч гражданских поляков.

Текст Акта о провозглашении Украинского государства c коллаборационистским текстом.

Коллаборационистский текст в газете Украинськой повстанческой армии атамана Бульбы-Боровца

 

Львовский погром 1941 года.

Конечно, украинцы спасали евреев от нацистского истребления: 2544 украинца-нееврея получили за это почетное звание «Праведник народов мира» от израильского национального мемориала Холокоста. Здесь список. Из них половина – жители Западной Украины. Конечно, идеологами и организаторами уничтожения евреев были германские нацисты. Конечно, у геноцида на Волыни глубокие исторические корни, и геноцид был двусторонним. И, конечно, советская власть тоже совершила на оккупированных ей территориях кровавые преступления.

Праведник народов мира Иеромонах Даниил Тымчина из г. Унив Тернопольской области, спасший от нацистов трех еврейских детей, в 1947 году был отправлен советской властью на 10 лет в лагеря только за то, что был католическим священником.

 

Только дело не в том, обеляют или очерняют украинское национально-освободительное движение исторические факты. А в том, что защитники националистов, отрицающие «неудобные» факты, попадают в ловушку, расставленную 90 лет назад адвокатами Шварцбарда для адвокатов Петлюры: их оппоненты мгновенно меняют предмет дискуссии. В результате публичная дискуссия о независимости Украины неизбежно скатывается к нескольким «вечным» темам: потворствовали ли Петлюра погромам, были ли «бандеровцы» союзниками нацистов или кто спровоцировал резню на Волыни. И чем реальнее становится украинская независимость, тем активнее исторические спекуляции ее противников.

Характерное сообщение в Твиттере немецкого автора.

Отрицание «защитников» дает повод обращаться к таким фактам снова и снова. В результате у сторонних наблюдателей этого бесконечного спора – и внутри страны, и за ее пределами – формируется стойкая ассоциация: украинское государство – это национализм, антисемитизм, погромы. А имена атаманов УНР и командиров УПА по-прежнему символизируют для многих не столько национально-освободительное движение, сколько самые мрачные страницы европейской истории 20 века. Так и достигается цель советской, а теперь российской пропаганды: сделать Россию символом борьбы с нацизмом, а независимую Украину – символом коллаборации с нацистами.

Пока что на этом направлении Украина несет по большей части потери – репутационные и политические. Можно ли что-то противопоставить России в этой идеологической борьбе? – безусловно. Мы можем полностью выбить почву из-под ног у антиукраинских пропагандистов. Но для этого нужно перестать отрицать факты и признать, что гений и злодейство, мужество и насилие, героизм и несправедливость часто идут рука об руку. И осудить злодейства, не взирая на степени гениальности и заслуги. Это трудно, но возможно. Украина – далеко не первая страна, перед которой встала такая непростая задача.

 

"Вопрос виновности"

Первый президент США, Джордж Вашингтон, чей портрет каждый видел на 1-долларовой купюре, чьим именем названа столица государства и один из штатов, был рабовладельцем. В 1793 году «отец-основатель» подписал первый федеральный закон о ловле рабов-беглецов в любом штате Америки. Более 300 темнокожих принадлежали первому президенту и его жене. Рабовладельцем был и Томас Джефферсон, третий президент и автор Декларации независимости США, содержащей нетленные слова: «все люди созданы равными». Президент-рабовладелец не страдал раздвоением личности. Он просто не считал представителей негроидной расы вполне людьми и так писал о своих 600 рабах: «Их жизнь состоит больше из ощущений, чем из размышлений. Сюда же относится и их желание спать, когда они не работают или не развлекаются. Животное, чьё тело покоится и которое не думает, должно, конечно, клонить ко сну. Касательно памяти, ума и воображения, мне кажется, что в памяти они равны белым, в уме значительно уступают. Я думаю, едва ли можно найти чёрного, способного понять труды Евклида. Их воображение скучно, безвкусно и аномально…»

Американскому народу пришлось пройти через гражданскую войну и десятилетия борьбы за права афро-американцев, чтобы через 200 лет взгляды на расы, которых придерживался Джефферсон, стали считаться не только ненаучной ахинеей, но и вещью неприемлемой, постыдной. Произнести в США нечто в духе слов Джефферсона сейчас – все равно, что помочиться в людном месте. Но что важно для нас, граждан Украины: осудив рабство и расизм, в том числе расизм своих предков и президентов-рабовладельцев, американцы сумели отделить дурные поступки исторических деятелей от их заслуг. Поэтому им не пришлось менять название столицы или сносить памятник отцам-основателям. И первый чернокожий президент США не начал свою работу с выноса из Белого дома портретов Вашингтона и Джефферсона.

Первый темнокожий президент США на фоне портрета первого президента-рабовладельца.

Еще труднее примирение с собственной новейшей историей шло у немцев. Ведь нацистами были не только лавочники-завсегдатаи мюнхенских пивных. В 1933-м, к моменту прихода НСДАП к власти, в ее рядах числились 1,5 миллиона немцев, и за партию Гитлера проголосовал каждый четвертый избиратель. Нацистами были великий философ Мартин Хайдеггер и великий инженер Вернер фон Браун, выдающиеся физики нобелевские лауреаты Йоганесс Штарк и Филипп Ленард, промышленники Хьюго Босс и братья Дасслеры – основатели Adidas и Puma, великая кинорежиссер Лени Рифеншталь и металлургический король Альфрид Крупп. Поражение в 1945-м для большинства немцев было поражением не только нацистского режима, но и их родины и народа.

Несмотря на активный процесс денацификации (а, во многом, и благодаря его насильственному характеру) значительная часть немцев вплоть до конца 50-х была убеждена, что Гитлер был эффективным руководителем, сделавшим Германию снова великой. Разумеется, не все разделяли такие взгляды. В 1946 году вышла книга немецкого религиозного философа Карла Ясперса «Вопрос виновности». В книге автор попытался найти новый подход к пониманию германской катастрофы, не поддерживающий ни огульное обвинение всего народа во всех преступлениях нацизма, ни такое же огульное ответное отрицание вины.

«Когда в ноябре 1938 года горели синагоги, - писал Ясперс, - и впервые депортировали евреев, при этих преступлениях вина [немцев] была, конечно, прежде всего моральная и политическая. Двойная вина лежала на тех, у кого еще была власть. Генералы при этом присутствовали. Ведь долг солдата защищать всех, когда преступления совершаются в таком объеме, что полиция не может предотвратить их или не справляется со своей задачей. Они бездействовали. Они предали в тот момент славные прежде нравственные традиции немецкой армии. Их это не касалось. Они отреклись от души немецкого народа. Среди мирного населения многие были возмущены или охвачены ужасом. Но еще большее число людей продолжало без помех заниматься своими делами и развлекаться, как ни в чем не бывало».

Отечественный гений и злодейство.

Юрий Ильенко, выдающийся украинский кинорежиссер, член Политсовета ВО «Свобода» (1936 — 2010): «Антисемітизм це не самостійне явище, а похідне від семітизму. Так коли після аварії на Чорнобильській станції підвищився різко рівень радіації - почались заходи проти цієї радіації, яка лізла скрізь і всюди. Поливали шляхи і дахи водою, оприскували якоюсь рідиною з вертольотів, вживали якісь хімічні сполуки, що зв'язували вільні радикали, приписали всім йодовану сіль, щоб врятувати щитовидну залозу. Так і з антисемітизмом - він є реакцією на підвищений рівень семітизму в суспільстві».

Сегодня Карла Ясперса называют «моральным отцом Германии». А тогда, в конце 40-х, после призыва к немцам покаяться и искупить коллективную вину за массовые убийства людей, Ясперс стал объектом травли. Студенты срывали его лекции. Коллеги обвиняли философа в предательстве национальных интересов. «За моей спиной люди клевещут на меня, - писал Ясперс. – Коммунисты называют меня сторонником национал-социализма, сердитые неудачники – предателем своей страны».

Только к 60-м в общественном сознании немцев наметился некоторый перелом. Молодежь, родившаяся в годы войны или после нее, обвиняла старшие поколения в сочувствии нацизму и в замалчивании трагических событий немецкой истории. И вот 7 декабря 1970 года федеральный канцлер Вилли Брандт во время возложения венка героям восстания в Варшавском гетто неожиданно для всех встал перед памятником на колени. «Под бременем новейшей истории я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов, - позднее прокомментировал канцлер свой поступок. - Таким образом я почтил миллионы жертв». Опрос журнала Der Spiegel показал, что 48 % западных немцев сочли тогда коленопреклонение Брандта чрезмерным. Но уже через 2 года социал-демократическая партия Брандта получила на парламентских выборах лучшие результаты за все время: избиратели увидели, что действия канцлера помогли Германии укрепить свою международную репутацию.

Вилли Брандт у монумента Варшавского гетто.

Еще через десятилетие в западногерманской прессе развернулась широкая дискуссия нескольких десятков интеллектуалов и историков, затрагивающая самые болезненные аспекты германского национального самосознания. В итоге среди немцев возобладала точка зрения философа Юргена Хабермаса, предложившего концепцию постнационального «конституционного патриотизма», основанного на приверженности универсальным правам человека, демократии и либеральным ценностям. «Мы навсегда связаны с тем контекстом, при котором стал возможен Освенцим, - заявил Хабермас. - Ответственность за Холокост передается следующим поколениям через семейные и географические связи, политические и интеллектуальные традиции. У немцев есть обязательство помнить о страданиях тех, кто был убит их предшественниками. Спор историков — это дискуссия не о научных методах или сущности академического историзма, это разговор о самосознании всей Германии».

 

Самосознание Украины

«Важнее всего — быть реалистами и бережно относиться к тому, что наше неумение разобраться с собственным национальным прошлым может иметь неожиданно большие и негативные последствия для настоящего и будущего», - эти слова Тимоти Снайдер, исследователь истории Восточной Европы 20 века, адресовал современным украинцам.

Украина, пострадавшая от столкновения тоталитарных идеологий больше, чем любая другая страна мира, не излечилась окончательно ни от нацизма, ни от большевизма. Наша бурная история соблазняет возможностью переместить ответственность за преступления советской власти на северо-восточного соседа, а за жертв национал-социализма – на германцев. И тогда в пространстве инфантильной безответственности остается место для идей и персонажей, пытающихся снова торговать продуктом вековой давности – государственной независимостью и этническим национализмом в одном флаконе.

В общем-то, глядя на мизерные результаты наших ультра-правых в ходе парламентских или президентских выборов, можно было бы успокоиться. Но очень уж зыбким будет такой покой. Украина осудила большевизм, но не идею тотального государственного контроля. Осудила нацизм, но не идею «крови и почвы». Поэтому украинские социал-националисты годами позволяют себе открыто и безнаказанно слова и дела, за которые сегодня в Германии исключают даже из самой скандальной право-радикальной партии AfD.

Поэтому сегодня в Украине, чтобы публично оскорбить президента, его называют еврейской фамилией. Поэтому сегодня в Украине, чтобы публично унизить оппонента, ему приписывают принадлежность к сексуальному меньшинству. И публику не шокирует, что в нашей стране во второе десятилетие 21 века еврейская фамилия или особенность сексуального поведения может быть оскорблением.

"Злая ирония", как определила свой стиль Дарья Чиж, экс-пресс-секретарь Михаила Саакашвили.

Прощая своим историческим героям этническую сегрегацию или прямое руководство геноцидом, мы приучаемся спокойно воспринимать мотивированное ксенофобией насилие. И когда погромщики берут дубинки, чтобы разогнать «гей-парад», в обществе разворачивается дискуссия не о том, как в нашей европейской стране появились погромщики, а о том, стоило ли их провоцировать. Освобождая исторических защитников Украины от ответственности за преступления или потворство преступлениям, мы даем карт-бланш современным защитникам и политикам, которые будут считать, что патриотизм – это вид индульгенции, и что «война все спишет».

Украина пробует стать современной политической нацией, многонациональной, основанной на ценностях. Для этого мы должны иметь мужество посмотреть на свою историю без инфантильной идеализации и показать, что в ней соответствует нашим современным ценностям, а что противоречит им. Украина – от рядовых граждан до высших чиновников – может заявить миру: мы преклоняемся перед мужеством бойцов УПА, боровшихся с оккупантами, и осуждаем факты геноцида с участием УПА. Мы помним об ущербе, который нанесло Польское государство молодому Украинскому государству в начале прошлого века, и мы скорбим о поляках – невинных жертвах этнической чистки. Мы называем улицы именами лидеров УНР и УПА, чтобы отдать должное их борьбе за независимость Украины. Но мы не снимаем с них ответственность за убийства и насилие, совершенные их подчиненными.

11 октября 1927 года, за неделю до начала суда над Шварцбардом, в русскоязычной парижской газете «Последние новости» было опубликовано открытое письмо Зеэва Жаботинского, одного из лидеров сионистского движения и одного из самых последовательных симпатиков украинских националистов. В письме говорилось: «Вопрос совершенно не в том, был ли Петлюра в душе сторонником погромов или нет. Я самым резким образом настаиваю, что к вопросу об ответственности Петлюры за погромы оно решительно никакого отношения не имеет. Вор или бандит виновен и подлежит каре. Также были виновны и погромщики, резавшие евреев во время управления Петлюры. Петлюра их не карал, хотя был главой правительства и армии, и хотя это продолжалось больше двух лет. Такой глава правительства, такой глава армии виновен в неслыханном и непростительном преступлении по должности пред еврейским народом, пред народом украинским и пред всем человечеством.

Если часть украинского общества сделает из этого моего разъяснения вывод, будто я стал недругом украинского национального движения, это будет только второй нелепостью, такой же нелепой, как предположение, будто я считал Петлюру «невиновным». Я остаюсь другом украинского движения. И если есть в украинском движении люди или группы, которые думают, будто погромы есть простительная мелочь, будто можно допустить систематическую резню евреев и оставаться героями и чистыми — то таким людям и группам я не друг, а враг; и предупреждаю украинское общество, что такие люди или группы и ему не друзья, а враги».