ГРУППОМЫСЛИЕ

или Как предотвратить хрупкость нашего государства

Статья опубликована в "Совершенно секретно - Украина" №5 за 2019 г.

Все материалы раздела "Политическая история"

Все заметки про историю бизнеса

 

40 лет назад, 31 марта 1979 года, на общенациональном референдуме 98% граждан Ирана высказались за построение в Иране исламской республики.

К этому времени тогдашний иранский правитель шах Мохаммед Реза Пехлеви уже полтора десятка лет усиленно старался построить Европу внутри своего государства. Ну как Европу – со всеми оговорками, необходимыми для ближневосточной деспотии. Шах правил жестко, искоренял оппозицию, сажал в тюрьмы и изгонял политических противников. Но благодаря доходам от продажи нефти он проводил интенсивную индустриализации, обустраивал города, внедрял европейскую культуру. Огромные деньги монарх потратил на выкуп земли у помещиков, чтобы продать ее по льготной цене и в рассрочку безземельным крестьянам. Больше миллиона семей, а это больше половины всех иранских крестьян, за несколько лет стали землевладельцами. Государственные предприятия приватизировались, причем в пользу их работников. И, казалось, что реформы идут успешно: одежда, быт, интересы, времяпровождение обычного иранца тех лет, особенно горожанина, мало чем отличались от европейских. Западные партнеры упрекали шаха в авторитаризме – и в 1977 году Пехлеви начал отпускать из тюрем своих политических противников. А 16 января 1979 года политические противники свергли шаха. Затем одетые по-европейски иранцы проголосовали за установление в стране шариата и власти аятолл.

Обложка иранского журнала начала 1970-х годов.

Через год после референдума в Иране началась исламская «культурная революция». Были закрыты все ВУЗы, которые новый глава государства аятолла Хомейни назвал «центрами разврата». 2 тыс. преподавателей и 20 тыс. студентов были выброшены на улицу. Женщинам запретили носить непредписанную мусульманкам одежду. Была введена система исламского судопроизводства, основанная на положениях Корана. Прессу взяло под контроль Бюро по борьбе с непристойностями. Были запрещены иностранные издания, книги, фильмы. Десятки тысяч сторонников и просто бывших служащих шаха были казнены. Затем Иран ввязался в 8-летнюю войну с Ираком, в которой потерял около полумиллиона человек. Начавшееся с той войны арабо-персидское противостояние не заканчивается по сей день и является главным дестабилизатором ситуации на Ближнем Востоке.

За следующие 20 лет ВВП на душу населения Ирана снизился на 30% и стал в 3 раза меньше, чем в среднем в мире. Сегодня Иран – один из основных спонсоров международного терроризма, угрожающий мировой безопасности своей ядерной программой, находящейся под контролем религиозных фанатиков. Мог ли кто-то представить, что к этому приведет общенародный референдум, прошедший 40 лет назад?

Иранская теократия крепка и поныне. А у ее соседа и протеже дела не очень. Без малого полвека назад, 12 ноября 1970 года, в результате путча власть в Сирии захватил Хафез Асад. Через 40 лет режим, перешедший под власть его сына Башара, и казавшийся незыблемым, внезапно дал трещину, и вот уже 8 лет Сирию раздирает кровопролитная, многосторонняя и не имеющая понятного выхода война.

Еще одна страна не сходит с передовиц медиа всего мира из-за своего неожиданно громкого краха. Президента Уго Чавеса и его преемника Николаса Мадуро народ Венесуэлы каждый раз избирал на демократических выборах. В 2016-м построенная ими экономика страны, обладающей крупнейшими в мире запасами нефти, стала валиться так, что через год в Венесуэле начался голод, через два годовая инфляция достигла 1 миллиона процентов, и национальные финансы рухнули полностью.

Хотел ли Чавес разорить свою родину? Собирался ли Башар Асад ввергнуть Сирию в кровавую катастрофу? Планировал ли шах Пехлеви свое изгнание и передачу государства во власть аятоллам? Разумеется, нет. Все эти государственные деятели мечтали сделать свои страны сильными, богатыми, влиятельными. На них работали штабы, советники, целый государственный аппарат. И вдруг – бах! – кризис, война, революция.

История полна неожиданностей. Несмотря на все усилия политологов, социологов и прочих экспертов сделать вид, что их прогнозы чего-то стоят, человечество не перестает преподносить само себе самые невероятные сюрпризы. Мы даже исход футбольного матча не можем предсказать, что уж говорить об игре 7 миллиардов игроков на площадке планетарного размера. И тем не менее, некоторые выводы история позволяет сделать. Например, о том, что самые большие катастрофы случаются с государствами, в которых граждане перепоручают свою судьбу и судьбу страны самовлюбленным властолюбцам, которые уверены, что только они знают, как привести народ к процветанию. Организация, предприятие или государство, где монополизировано принятие решений, становятся по выражению знаменитого бизнес-философа Нассима Талеба, хрупкими. Страны с монополией власти способны на великие дела за счет мобилизации усилий и ресурсов, подчиненных одной воле. Но стоит этой воле дать слабину, ошибиться – а как не ошибаться, если мир полон сюрпризов? – и вся конструкция начинает рушиться. Поэтому революции случаются в монархиях. Поэтому Европа, развивавшаяся бурнее, чем другие континенты, изобрела разделение властей. Поэтому сегодня никто не может уверенно предположить, как будут развиваться события в Казахстане после отставки Нурсултана Назарбаева, и все точно уверены, что с Германией ничего не сделается после отставки Анжелы Меркель.

Опасность монополизации власти в организациях разного уровня ярко продемонстрировал Малкольм Гладуэлл в книге «Гении и аутсайдеры». Одна из описанных в книге историй рассказывает о крушении Боинга 747 авиакомпании Korean Air. 5 августа 1997 года самолет с 254 пассажирами, приземляясь в аэропорту на острове Гуам, врезался в холм на расстоянии трех миль от взлетно-посадочной полосы. Расследование не обнаружило ни технических неисправностей, ни экстраординарных погодных обстоятельств, ни сбоев в работе наземных служб. Команда воздушного судна была высоко квалифицированной. Капитан корабля был абсолютно здоров, имел почти 9000 часов стажа полетов и множество профессиональных наград. Загадку катастрофы раскрыли записи переговоров экипажа в «черном ящике». Из-за темноты и дождя капитан ошибочно принял за посадочную полосу местность в окрестностях аэропорта. Второй пилот и бортинженер вовремя заметили ошибку. Но понимая, какие последствия может иметь эта ошибка капитана, они не осмелились сказать ему об этом прямо, ограничиваясь вежливыми намеками. Только за 15 секунд до крушения второй пилот прямо предложил изменить курс, но было поздно.

Но не только автократия порождает катастрофы. Изучая природу коллективных решений, приведших организации и государства к катастрофическим последствиям, Ирвинг Джейнис выявил эффект, который назвал «группомыслие». Группа принимает ошибочное решение не потому, что не способна увидеть риски, а потому что теряет способность подвергать критике свои идеи. Джейнис выделил такие условия, способствующих «группомыслию»:

1. привлекательность членства в группе;
2. наличие властного, авторитарного лидера, директивно навязывающего свою точку зрения всей группе;
3. отсутствие внешнего контроля или игнорирование внешних сигналов, которые могут поставить под сомнение заключения, сделанные группой;
4. тесные связи внутри группы, обусловливающие сильное взаимное влияние ее членов.

И снова мы можем задаться вопросом: понимают ли шахи, императоры, президенты и капитаны авиалайнеров, чем чревато единовластие и группомыслие? Конечно, понимают. У руля самолетов, бизнесов и государств редко встречаются идиоты. Но соблазн править, ни на кого не оглядываясь, принимать решения по любому вопросу и знать, что это решение будет поддержано твоей «командой» и дисциплинировано исполнено, слишком велик. Особенно, если ты очень хочешь сделать свою страну процветающей и считаешь, что знаешь, как это сделать. Особенно если тебе с детства внушают, что ты помазанник божий и непогрешим. Или если твое окружение постоянно твердит о твоей гениальности. Или если на тебя возлагают надежды миллионы людей, предпочитающих, чтобы за них в трудной ситуации принимал решение кто-то другой. И за тебя голосует 98% граждан. Или хотя бы 73%.

***

Украина сегодня, увы, снова подошла к краю пропасти. И дело не в том, что оживились реваншисты. Не в том, что в страну слетелись отстраненные 5 лет назад от власти соратники президента Януковича. Не в том, что улицам возвращают советские названия. Если бы Украине было однозначно суждено вернуться в состав сателлитов Российской империи, это случилось бы в 2015 году, после очередных президентских выборов, которые выиграл бы Виктор Янукович с помощью контроля над всеми медиа страны и админресурса. Если бы Украине было однозначно суждено стать частью Европы, как это случилось со странами Балтии и бывшими государствами СЭВ, это бы произошло в 2004 году, когда в ЕС разом приняли Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию, Словению, Латвию, Литву и Эстонию. Если бы Украине было суждено расколоться на два государства, одно из которых присоединилось бы к РФ, а другое – к ЕС, это случилось бы или в начале 2005 года, после провозглашения «Юго-восточной украинской автономной республики» на съезде в Северодонецке, или в 2014-м, когда РФ запустила проект «Новороссия».

Но к сожалению или к счастью, Украина устроена так, что ее одновременно тянет на Запад и на Восток, но шва, по которому государство могло бы разойтись, не существует. Поэтому худшее, что Украина может сама с собой сделать – это допустить консолидацию власти в руках одного человека или закрытой группы, даже если они обладают самыми позитивными намерениями. В 1996 году наша страна для выхода из кризиса наделила президента Леонида Кучму почти диктаторскими полномочиями. В результате промышленность в считанные годы оказалась «распиленной» между небольшой группой приближенных к «трону», страна оказалась изолированной от международных инвесторов и ее экономика была обречена на 20-летнюю стагнацию и хроническое отставание от темпов развития мира. В 2010-м президент Виктор Янукович, пользуясь «усталостью» народа от многолетнего хаоса в управлении государством, вернул «кучмовскую» конституцию, подмял под себя и ВР, и правительство. В результате Украина столкнулась с «беспредельным» переделом собственности, метаниями между ЕС и Таможенным союзом, закончившимися восстанием капиталистов, Майданом, многолетней войной и потерей части территорий.

О том, к чему привела нашего предыдущего президента склонность к самолюбованию и окружению себя преданными соратниками, за последние полгода сказано более чем достаточно. Большинству позитивных сдвигов (а их случилось, действительно много) в годы правления Петра Порошенко мы обязаны тому их раннему периоду, когда администрацию президента и правительство наполняли люди разных, иногда прямо противоположных взглядов.

Предыдущий президент, к сожалению, не долго терпел плюрализм в своем ближайшем окружении. Но, к счастью, ему хватило мудрости не поддаться искушению «запрессовать» медиа и парламентскую оппозицию. Благодаря этому мы получили самые конкурентные выборы – и президентские, и парламентские, а он потерял высший государственный пост.

Другое важнейшее достижение нашей страны за последние пять лет – беспрецедентное критическое внимание общества к властям. Впервые в истории Украины сюжет о коррупции в окружении президента подорвал его политическую позицию. Когда-то Леонид Кучма вручную и почти не скрываясь раздавал целые отрасли. Юлия Тимошенко своими руками создавала гигантскую газовую «распилочную». Виктор Ющенко руководил банком «Украина», через который украли сотни миллионов долларов. И этих политиков выбирали, прославляли, на них буквально молились. Сейчас впервые политические партии, идущие на выборы, проводят праймериз и открывают списки. И это происходит не потому, что так требует закон, а потому, что этого требуют избиратели.

Но все эти изменения, как и едва-едва наладившаяся политическая стабильность, чрезвычайно хрупки. Парадокс в том, что антихрупкость стране могут придать только политические конфликты. Оздоровление государственного управления страны возможно только в том случае, если внутри политикума сохранится конкуренция. Если парламент Украины, в отличие от российского, останется площадкой для дискуссий.

Нам будут рассказывать, что консолидация полезна. Что успех возможен только в том случае, когда президент, парламент и правительство действуют как одно целое. Что внутри большинства тоже возможны дискуссии. Нас будут пугать воспоминаниями о скандальной борьбе высших руководителей и о драках в парламенте. Тут важно помнить уроки истории: политики дерутся между собой для того, чтобы это не пришлось делать их избирателям.

Желаю нам всем разумного выбора.